Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье. ©

Мистическая Япония, весна 1525-го года

Бойся цудзигири, бойся встретить самурая ночью на дороге. Если самурай желает испытать свое боевое мастерство или новое оружие, он может убить простолюдина.

Принято почитать и любить ками и остерегаться ёкаев, но ошибается тот, кто в это верит слепо. Не всякий ками добросердечен, а ёкаи порой способны на сострадание.

Никогда не забывай обряды очищения в храме! Смерть, кровь, болезни, поедание мяса и алкогольные возлияния оскверняют человека, и ничего, кроме дурного, скверна эта не принесет.

Будда учит нас, что поедание мяса вредно для духа. Закон запрещает есть мясо домашних животных, но употреблять в пищу дичь позволено, хоть и нежелательно.

Мы любим Будду так же, как мы любим ками. Буддизм и синто переплелись гармонично, и между ними нет никакой вражды.

Учения буддистских школ разнятся между собой. Догматы нитирэн гласят, что освободиться от цикла перерождений возможно при жизни. Риндзай учит, что просветление достигается решением загадок. Тэндай утверждает, что сознание изначально просветлено, что подтверждается духовной практикой.

Журавли - создания способные из благодарности за спасение своей жизни стать цуру. В обличье человека они придут к своему спасителю и, порой, такие встречи приводили к свадьбам.

Когти нигавараи ядовиты и способны вызывать паралич, но из них можно изготовить лекарство от боли в животе, пусть оно и будет очень горьким.

Унгаикё – это зеркало-обманщик. Дух, который живет в нем, являет смотрящим лики чудовищ вместо отражения. Но зная ритуал, это зеркало можно превратить в ловушку для ёкаев.

Бойся увидеть лик мужчины, когда смотришь на луну! Это катсура отоко. Он так прекрасен, что от него трудно оторвать глаз, но буде глядеть слишком долго, он заберет оставшиеся тебе годы жизни.

Замки порой защищают не только стены. Хитобасира – это люди, заживо захороненные в фундаменте зданий или колоннах. Они - жертва земле, а порой и охранители постройки, которым нельзя высказывать неуважение.

За фермерами, которые воруют воду с чужих полей, охотится ака шита. Он приходит, сокрытый темными облаками, осушает поле вора, а затем ловит его своим длинным красным языком и съедает.

Почти каждый месяц, в самую дурную ночь, по улицам городов проходит хиякки яко. Ёкаи, призраки и демоны со всей округи собираются на шествие. Они поют песни, танцуют и веселятся, но простому человеку не пережить встречи с хякки яко.

Мужчины, которые часто ходят в бордели, могут стать жертвой кеджоро. Эта ёкай похожа на проститутку, но ее лицо сокрыто волосами. Истинный ее облик люди нередко находят отвратительным, но ёкаи, наоборот, ищут ее любви.

Великаны онюдо могут иметь рост пятерых взрослых мужчин, но их все равно трудно отыскать. И к лучшему: с ними не надо искать встречи. Лишь немногие из них добры к людям.

Зависть, обида и злоба могут превратить женщину в демонессу-кийджо. Большинство из них уходит жить в горы, где они пожирают незадачливых путников. Буде кийджо решит спуститься с гор ради мести или иной цели, она способна принести много горя.

Горы священны, ибо в них обитает множество ками, а в преддверии праздника О-Бон там начинают бродить и души умерших. Путешествовать по ним следует только человеку, прошедшему обряд очищения, иначе с ним приключится беда.

Если ночью на дороге встретишь женщину и она попросит твой фонарь, знай, что это может быть никусуи. Подобравшись близко, она потушит свет и в темноте высосет из твоего тела все мясо. Останутся лишь кости да кожа.

Не доверяй женщине с младенцем, если встретишь ее у воды: такое обличье принимает нуре-онна. Она попросит тебя подержать дитя и, едва ты отвлечешься, явит свой змеиный хвост, обовьет им тебя и выпьет твою кровь.

В грязных домах могут завестись ёкаи, например тенджонаме или аканаме. Обычно они не нападают на людей, но само их присутствие притягивает болезни.

Призрачные огни, ониби, рождаются из мертвых тел. Они заманивают людей в глушь и выпивают их жизненную силу. Ониби можно спутать с безобидными хитодама - человеческими душами, оставшимися без тела.

На полях самых кровопролитных битв появляются косенджоби. Эти призрачные огни зажигаются в ночи и из земли поднимаются в небеса, порой принимая обличья погибших воинов. Косенджоби не вредят никому. Они только напоминают.

Всякий зверь и всякая вещь по прошествии лет может обрести рассудок и стать ёкаем, а в древнем дереве или необычайно чистом ручье может родиться ками.

Каждое число само по себе обладает силой и привлекает в жизнь человека благое или дурное. Об этом есть целая наука, но каждому следует знать, что четверка опасна, ибо созвучна самой смерти.

Сказки туманной луны после дождя

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Сказки туманной луны после дождя » О прошлом » Песня о безжалостности | 02.01.1525


Песня о безжалостности | 02.01.1525

Сообщений 1 страница 12 из 12

1

No flower would bloom on my dead body.
So I will live along hanging on my grudge.
Women, oh women,
My woman's life belongs to my grudge blues.


Дата: 02.01.1525

Герои: Риё, Суги

Место: Киото (северное и южное)


Мы - почти зеркальные отражения друг друга. Кто из нас двоих страшнее?

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

0

2

[indent]В городе снег под ногами за день становился грязной кашей, вмешавшей в себя вонь чужих ног. Тогда Шинки вспоминала родные горы и первые шаги по ним, когда обновленный, разумный взгляд скользил по белому снегу, который, в каком-то смысле, видела впервые. Сейчас особой разумности нэкомата не ощущала: она была немного пьяна - уже лишь немного. Не было цели сейчас, не было интереса в очертания города вокруг, утративших свое новшество. Лениво петляющие мысли возвращались к тому, что она считала важным всегда: тепло не только в груди под ребрами, но и в животе, о собственной сытости.
[indent]Долгая ночь. Ленивая, но неплохая. Нечего было наполнять ее теми мыслями, которые могли оказаться нежеланными. Следовало вернуться домой скорей. Лечь в самом теплом углу. Провалиться в блаженный мрак сна, ведь так хорошо спать, когда самому хочется, а не когда это нужно...
[indent]Заслышав голоса в переулке, нэкомата едва обратила на них внимание. На этой улице хорошо знали Маму Риё, и, хотя всегда мог найтись проходимец, который решит воспользоваться телом нетрезвой женщины, куда хуже ему будет, если здесь он нападет на Маму Риё, чем если его съест екай...
[indent]Хм. Хуже. Хуже?
[indent]Шинки замедлила шаг, задумавшись. В пьяном разуме мысль была медленной и неповоротливой, как жирный угорь - и все равно поймать и выбросить ее не удавалось. Наоборот, жирный угорь такой нежный на языке, а пахнет... ёкай пришлось сглотнуть слюну. Ее ноздри дрогнули, она глубоко втянула воздух, переводя дыхание и уловила особый запах. Тонкий и легкий, такой, который не описать человеческими словами, такой, который бы легко затерялся среди запахов мира живых, если бы не был выше их и одновременно ниже, и одновременно шире и уже.
[indent]Так пахли призраки.
[indent]Какой же дух забыл что-то на ее улице?
[indent]Обычно, ёкай выманивала их песней, но сейчас... запах шел оттуда же, откуда доносились мужские голоса.
[indent]- Ну-ну, ну-ну... - протянула Шинки.
[indent]Это ведь ее улица. Вдруг проходимцы творят тут то, что ей не нравится?
[indent]Нэкомата оттолкнулась от земли неслышно, как тень, и вскочила на крышу дома. Ее шаги едва потревожили шапку снега, когда она подошла к другому краю, чтобы посмотреть вниз.
[indent]Запах этих ронинов был незнакомым - с ней они не работали, поэтому их судьба ее не тревожила, а вот девушка, которую они обступали... тоже с ней не работала, хотя могла бы.
[indent]Рихо по-кошачьи склонила голову набок. Взрыв смеха заставил иронично вскинуть бровь. "Пустить по кругу"? Ну-ну, ну-ну. Пусть попробуют, раз не ценят свои жизни.
[indent]Нэкомата села на корточки, наблюдая, давя невыразимое чувство... неприязни.

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

+1

3

[indent]О-Суги посмотрела на свои ладони. Их белый контур в темноте смотрелся странно. Странно было даже то, что она видела его - ближайший фонарь оставался далеко позади, неспешно уносимый куда-то в руках человека. Бакэнэко вслед за мыслью обернулась и увидела, как шарик света, мелькнув напоследок, вдруг тоже провалился в темноту.

[indent]Она и забыла: ведь так ей даже проще. Ее не увидят. И он, когда она придет за ним - тоже.

[indent]Призрачно-разумная мысль человека, обреченно-растерянный взгляд кошки. Суги, словно оказавшаяся в неизвестном месте, рассмотрела улицу. Кажется, она уже была здесь этой ночью... Или предыдущей? И. В здании по левую руку узнавалось поместье отца - штрихами, всполохами цвета, будто его перед глазами бакэнэко тушью рисовали на бумаге.

[indent]Суги резко развернулась вправо, оставляя это место за спиной. Ее удел, ее судьба - поныне в темноте, удаленной от дома. Как она только раньше этого не осознала?..

[indent]Воля нашла отражение только в намерении, но не взаправдашнем маршруте: бакэнэко шла от, но никак не к. Желание мстить ей ощущалось ясно, а память снова подводила. Она не помнила, куда идти, чтобы попасть в поместье мужа. Путь, связующая нить - разорваны еще при жизни. Их следовало искать сызнова, в себе, внутри... Или уже через глаза.

[indent]О-Суги, по-прежнему не видя ни души, зашла в переулок между двух больших домов. Напрасна наивная мысль о том, что в темноте ее не видно: рассеянная человеческая душа в теле кошки не привыкла к скрытности, а кошка - не подумала о том, что в красном кимоно тьма подобна только сумеркам.

[indent]Неестественность есть корень ее зол и неудач.

[indent]Из-за угла показался огонек маленького фонаря. Суги привычно прижалась к стене, в устремленьи дать пройти другому, и, семеня все так же, опустила взгляд.

[indent]Вдруг огонек замер, а голос несущего оный - ожил.

[indent]-Женщина! Куда ты идешь?

[indent]О-Суги лишь остановилась, руку привычным движеньем положив на рукоять кинжала в белых ножнах. Кажется, она забыла очистить лезвие от собственной крови...

[indent]Чуткий слух уловил шаги в ее сторону, но бакэнэко не обернулась. В этом не было нужды. Она и так прекрасно знала, где тот мужчина и ныне стоит. Женская душа дрожала, как натянутая тетива лука, но ей же бакэнэко чувствовала: эти люди могут поплатиться за оскорбление сейчас.

[indent]-Эй! Ты что молчишь? - в голосе слышался хмель. - С тобой говорит самурай!

[indent]-Мацуда, оставь ее... - он понизил голос, думая, что Суги не услышит. - Какая женщина ночью на улице, ты спятил?

[indent]-Ты что, не видишь, как она одета?! - шаги стали ближе, и бакэнэко потянула рукоять наверх, чуть обнажая тем лезвие. Тихий щелчок ножен был для мужчин неслышим за собственной речью. - Нам за нее хорошо заплатят... Эй! Ты из какого рода?

[indent]-Из рода Сога, господин. Мое имя - Сога-но Суги.

[indent]Ронин фыркнул.

[indent]-Не так уж и богато... Ну что, Сайго, пустить по кругу эту?

[indent]-Мацуда... Мацуда, нет!!!

[indent]Суги убрала руку с кинжала - он ей тоже был уже не нужен.

[indent]Фонарь, который Мацуда держал в руке, упал во влажную грязь. Черненые женские зубы, в одночасье ставшие клыками, впились ронину в горло, вырвали ошметками и прожевали. Он даже не успел захрипеть - так и умер, одну руку держа на мече, а вторую - простирая к ней.

[indent]Сайго уже побежал, скользя по влажной грязи: от страха бедняга не стал голосить. О-Суги слышала, как он задыхался, судорожно сглатывал, пытаясь выбраться из слякоти и выбежать на улицу пошире. Как будто бы это спасло от нее.

[indent]Бакэнэко - прямо так, в кимоно, обильно залитом кровью мертвого Мацуды - по-кошачьи влезла на крышу и, прыгая на четвереньках уже как-то по-лягушачьи, устремилась в погоню за Сайго.

+1

4

[indent]Риё отпрянула от карниза. Не нужно было смотреть на происходящие, когда чувствовать его так восхитительно. От насыщенного запаха свежей крови под языком проступила слюна, и нечто иное, за гранью восприятия мира живых звало громче: душа. Мечущаяся, испуганная, она стала бы такой легкой добычей, такой приятной, простой добычей...
[indent]Нэкомата заставила себя резко выдохнуть, не дышать. Ей не нужно было видеть, чтобы понять, что другой человек убежал. Темные глаза смотрели вслед другой екай... оставившей красные отпечатки на белых крышах.
[indent]Вздох перетек в едва слышное рычание, когда Шинки оттолкнулась от карниза и прыгнула. Слякотной улицы коснулись мягкие, большие лапы. Радость вспыхнула искрой: хорошо, когда ноги длинные, когда бежишь так легко и быстро, что ветер гладит шерсть и кончики ушей. Однако радость померкла почти сразу, не оставив после себя даже призрачного тепла: в один прыжок она настигнет ронина. Если он не будет никак защищаться, то он умрет сразу.
[indent]Он не собирался защищаться, он бежал, скорее всего, даже не слышал нэкомату. В последние моменты он почувствовал ее дыхание – горячее, на холоде обращающееся густым паром. Если бы он успел обернуться, то увидел бы неестественно широко открытую пасть. Не щелкнули друг о друга клыки – они сомкнулась тихо. Аппетитно хрустнул позвоночник, близость смертной души разбудила голод и Шинки поддалась ему: сейчас – можно, сейчас – нужно.
[indent]Екай затормозила, упершись лапами в слякотную дорогу, аккуратно придерживая тело зубами. Кровь хлестала ей прямо в рот. Она пыталась глотать ее, но не успевала – красные струйки стекали по подбородку и мешались с грязью.
[indent]От тела нужно избавляться быстро. Тело стоит придерживать лапой, чтобы его удобнее было поглощать. Кончики обоих хвостов, повиливали от удовольствия. Сейчас не просто можно, сейчас – нужно было съесть человека. Нужно, значит можно.
[indent]В ночи слышалось только тихое чавканье: нэкомата ела безмолвно. У не было времени… ощутить пищу в себе. Шинки тут же прямо посмотрела на другую ёкай. Чуть прижатые уши выдавали беспокойство.
[indent]- Ну? Уберешь за собой? – из звериной пасти лился женский голос, от жаркого дыхания ввысь поднимались клубы пара.
[indent]Незнакомка слишком промедлила, по мнению Рихо и та, по-человечески покачав головой, направилась в переулок. Длинные хвосты метнулись к крыше: нэкомата смахнула ими в слякоть красный снег. Кровь, которую он впитал, пропадет, смешается с грязью. Люди ничего не найдут, ни трупов, ни крови.
[indent]Шинки спешила ко второму телу, даже перешла на рысь: нужно успеть пока оно свежее, и душа не покинула его. Нет, не так: нужно успеть, пока никто не заметил. Она делает это, чтобы скрыть следы… но скрыть следы можно иначе. Нэкомата лапой перевернула тело и посмотрела на рану. Такое нельзя было выдать за деяние человеческого оружия. Глотка явно вырвана зубами.
[indent]Риё, не сдержавшись, вильнула хвостами в предвкушении. Что тогда ей еще остается? Прежде чем нашелся ответ на этот вопрос, нэкомата принялась быстро пожирать тело.
[indent]Она вышла на из переулка уже на двух ногах: красивой женщиной, все еще молодой, но уже не юной. По короткому белому кимоно темнели узоры, но дорогим оно не выглядело, и меч ронина в ее руках смотрелся странно. Шинки посмотрела на другую екай.
[indent]- Ну-ну, ну-ну, иди сюда, - она тряхнула головой, откидывая назад прядь волос. - Кем будешь? Откуда будешь? Расскажи Маме Риё.
[indent]Кончиком языка нэкомата медленно облизнула губы: на них фантомами остались вкусы крови и смертной души.

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

+1

5

[indent]Стоило ли удивляться: у Суги не получилось догнать ронина Сайго. Отрывистые прыжки в теле девушки - не чета мощным броскам огромной кошки, обогнавшей ее по земле.

[indent]А маленький хищник всегда уступает добычу большому.

[indent]Бакэнэко затаилась, выглядывая только из-за края крыши. Карие глаза, вдруг округлившиеся по-кошачьи, влажно дрожали во тьме от страха и затухающей ярости, пока по подбородку Суги в снег стекала кровь.

[indent]Что это... Что это было? Что это есть?

[indent]Неужто существует в этом мире нечто, что подобно своею кошмарностью ей? О-Суги и при жизни знала точно, что реальны призраки и что старые предметы оживают. Так, однажды, ожил оби ее матери: дзятай пополз по полу ночью, как змея, и попытался задушить родительницу Суги. Благо, ее малое дитя еще спало с нею в постели. О-Суги помнила свой пронзительный крик, призывавший на помощь и слуг, и отца. Дзятай был повержен той ночью.

[indent]Сейчас же... Бакэнэко и в голову не приходила мысль о надобности помощи других. Какой бы чуждой не была ей эта огромная кошка, подобных коей, кажется, люди называли нэкомата, чужеродность эта не ощущалась опасной. Лично для нее, конечно - и лишь на грани инстинктивных ощущений, дрожавших на кончиках маленьких человеческих пальцев. Нэкомата сжирала человека на глазах у Суги - человека, который ее оскорбил - притом саму бакэнэко не тронув. Хотя могла убить прямо на крыше, перешибив женский хребет кошачьей лапой.

[indent]Словно зачарованная зрелищем возмездия, что было у нее отобрано, Суги не двигалась с места. А стоило гигантской серой кошке обратиться к ней голосом, что ей совсем не подходил - чуть пригнулась, словно чтобы спрятаться от взгляда или, не дав самой себе отчета до конца, показать свою слабость. Она даже не поняла, зачем ей "убирать за собой" труп Мацуды. Она не чувствовала ни опасности, что влекло за собой неспрятанное тело посреди Киото, ни голода, что мог иначе ее побудить к тому же. Пусть ему подобных сожрут черви или другие кошки. Обличье ронина тем более не нужно той, чей лик способен вселить ужас в одну хорошо ей известную душу - ту самую, ради смерти которой она и существует.

[indent]Оборотень тихо осела на снег, расслабляя члены, прежде готовые к новому прыжку, и стала валяться в нем. Кровь с кимоно, лица и волос окрасила тонкий слой снега в розовый. Чуть погодя, О-Суги села на пятки, и, набрав застывший в крошках лед себе в ладони, по-человечески умылась. На ее груди все еще явственно краснела кровь убитого ей ронина - но бакэнэко знала, что, обратившись девушкой вновь, она будет выглядеть опрятно. Как перед смертью.

[indent]Когда назвавшаяся "Мамой Риё" женщина закончила с поеданием трупа, Суги, пригладив влажные волосы и расправив кимоно, уже стояла на земле. Узкие брови вразлет чуть не взлетели на лоб, как у придворных женщин или масок Но: так вот почему чудовище заговорило человечьим голосом. Тон ее речи подсказал О-Суги, что происхождение у нэкомата, к тому же, было отнюдь не высоким, уж точно не равным дочери самурая. Озадаченная ныне чисто человеческим вопросом - говорить с ней как с неравной или как со старшей кошкой - бакэнэко ответила не сразу, и в итоге избрала тон как можно более нейтральный.

[indent]-Мое имя - Сога-но Суги, госпожа Риё. Сога-но Тацуя - мой досточтимый отец, генерал армии князя Хосокава из Изуми, - Суги не склонила головы, задумавшись: раз уже ей встретился дружественный лично ей прохожий, то можно и ее спросить дорогу. - Я благодарю вас за помощь. Ваши сила и ловкость достойны уважения. Я нижайше прошу вас о еще одной услуге. Я хочу добраться до поместья клана Яно...

Отредактировано Суги (2023-05-02 17:37:44)

+1

6

[indent]- О, - только и сказала Риё, едва заслышав как говорит эта бакэнэко.
[indent]Шинки повела бровью. Дочь самурая, значит? Ну-ну. Может быть. Может быть не врет, но это уже из времени минувшего. По-кошачьи прищурившись, нэкомата оглядела фигурку девушки с ног до головы и спокойно перевела взгляд на свой трофей. Тихо зашелестел металл, когда лезвие выглянуло из ножен. Меч, на первый взгляд, был в неплохом состоянии. Такой можно продать, да, и не просто кузнецу на переплавку...
[indent]О цене она подумает позже.
[indent]Риё улыбнулась уголком губ, услышав про свою "силу и ловкость". Смешную екай она встретила - или хитрую.
[indent]Тихо стукнула цуба, когда нэкомата вернула оружие в ножны. Шинки снова подняла взгляд на собеседницу, прищурилась и склонила голову набок, обдумывая ее просьбу, выискивая в ней... подвох. Молчание затягивалось.
[indent]- Так и пойдешь туда? Через пол Киото? - наконец, спросила ёкай.
[indent]Она указала цукой на грудь бакэнэко. Кровавые пятна были заметны даже на красном кимоно, а его обладательница выглядела растрепанной не под стать дорогому одеянию.
[indent]- Знаешь ты иное обличье человека?
[indent]Шинки чуть поморщила нос, заметив красные пятна на крыше, а рядом с ними еще и странные следы. Негоже это, негоже... Она зажала саю в прямо зубах и прошла мимо Суги. Волна теплого воздуха разошлась от истинного тела нэкоматы, мягко коснувшись тела младшей кошки, а меч теперь надежно и аккуратно удерживали звериные клыки. Прислушиваясь к сонной тишине внутри домов, Риё прошла мимо них, хвостами сбрасывая в грязь окровавленный снег, заметая любые следы оставленные екаями. На утро будет ясно, что на крыше что-то творилось, но что именно - понять будет нельзя.
[indent]От слякоти несло кровью, но люди вряд ли ее почуют. Сброшенный снег она растопила дыханием. Не осталось никакой белизны, отмеченной алым. Только грязь.
[indent]Когда Риё вернулась к Суги, меч уже был зажат в женской руке, а пальцы другой непринужденно оправляли чистый рукав кимоно.
[indent]- В этом обличье тебя, может, пустят в поместье, но ходить так по городу в этот час дурная идея, - Шинки задержала внимательный взгляд на лице бакэнэко. Она правда не понимает? - Дочь самурая на этих улицах никто не знает. Увидят только ее одежду. Женщину в таком кимоно захотят ограбить, продать или изнасиловать - а то и все сразу. К чему оно тебе, если ты не заманиваешь их, чтобы кормиться, а?

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

+1

7

[indent]Суги сдержанно-недоуменно посмотрела на себя, разведя руки в стороны - мол, смерь меня еще раз взглядом, и скажи мне прямо, что не так. Милостивый Будда Амида, как будто кровь на кимоно и может взволновать кого-то из немногочисленных ночных прохожих! Точнее так - как будто бы они ее заметят. Эти два ронина - досадная случайность, с которой она... Неожиданно легко расправилась. Неожиданно - ведь бакэнэко еще не привыкла ни к своим клыкам, ни к тому, что двигается молниеносно. Убить ей помогли только инстинкты кошки.
[indent]И сейчас, когда почти что сразу после надо было думать человеку, Суги растерялась. Здесь, в этой жизни... Правила совсем другие, и ритм ее, казалось бы, тягучий, временами был вынужден бежать подобно горному потоку.
[indent]-Я думала, мне будет проще вспомнить дорогу, когда я в этом обличье, - медленно произнесла она, пряча белые руки в рукава, и чуть развернулась корпусом в сторону от Риё - к выходу из проулка. - В поместье я проникну в облике кошки, госпожа О-Риё, ибо заметить раньше времени меня никто не должен... Но, полагаю, в ваших словах есть мудрость старших.
[indent]Суги сделала пару шагов вперед, и, вздохнув глубоко для сосредоточенья, схлопнулась подобно бумажному фонарику прямо у Риё на глазах. Кимоно ее пропало, будто, скатанное вдруг рулоном, провалилось в воздух, а в грязь под ноги нэкоматы из него выпрыгнула небольшая кошка - небольшая, конечно, в сравненьи с серой формой бóльшего хищника. О-Суги, прикрыв глаза под гнетом непреодолимого желанья раствориться в темноте, бесшумно прыгнула на крышу. Ее голос зазвучал в сознании у Риё - но никак не дрогнул воздух вокруг них обеих.
[indent]-Я пойду за вами по крышам, раз вы знаете, где лежит поместье рода Яно. Отведите меня туда, и я найду способ вернуть вам услугу...

Отредактировано Суги (2023-05-05 00:46:23)

+1

8

[indent]«Госпожа О-Риё».
[indent]Шинки скептически повела бровью. Ее губы растянулись в мрачной усмешке, та померкла вскоре. Суги, похоже, едва понимает, что она есть и что ей вообще делать. Самой же нэкомате - разве так страшно поверить в то, что перед тобой совсем юный екай, а не древний призрак, пытающийся тебя обмануть? Нет вреда в том, чтобы просто довести ее до поместья. Дальше уже можно будет посмотреть, что она попросит - и что предложит за это взамен. Шинки знала, что свое сможет стребовать. Человеческую душу Суги екай чувствовала ясно: надо было запомнить запах этого призрака.
[indent]Риё лениво проследила взглядом за бакэнэко, а заслышав голос в голове усмехнулась: уж не читает ли эта дочь самурая мысли?
[indent]Увидим-увидим...
[indent]- А как там у них, в поместье Яно с амулетами? - не оборачиваясь и не сбавляя шага, спросила екай так, чтобы слышно было только другой кошке. - Рё у них водятся в достатке, но хуже всего, когда клан сидит на реликвиях. Старые дары Ками, знаки милости бодхисаттвы, - ее передернуло. - Когда мимо ходишь незаметно и я знаю места, которые надо обходить стороной, но что в доме, а? Что же в доме?
[indent]Риё помолчала. Одно в городе плохо - пахнет дурно. Теперь же пронзительный запах человеческой крови остался позади. Вместо него - сырость и подгнившее дерево.
[indent]- Всегда мне интересно, - продолжила она, глядя в небо, - сколько помнят о жизни те, кто был человеком?

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

+1

9

[indent]"Что помню я?.. Уж точно не про амулеты Будды в их поместьи."

[indent]Словно так и надо - словно бы уже ответила О-Рихо вслух - О-Суги замолчала ненадолго, бесшумной тенью двигаясь вслед за нэкоматой по кромкам влажных крыш.

[indent]-Не знаю о других екаях, госпожа... Моя же память подобна изорванному свитку. Прочтя его, я вспомню всю историю, но и тогда некоторые детали останутся сокрыты... Или потеряны мною навсегда.

[indent]Суги остановилась пред черным провалом, где окончилась крыша, и подняла голову над ним: хотела осмотреться. Город, неосвещенный этой ночью луной, все равно предстал перед глазами кошки, будто на ладони, и такой редкий в Киото снег поблескивал от тусклых звезд.

[indent]Екай до этой красоты все ж дела было мало, и она отвела равнодушный фиалковый взгляд. Потоптавшись на месте перед прыжком, она, сигая прямо над головой у Рихо, перенеслась на другую сторону улицы - на забор соседнего поместья, где у ворот уснули стражники. О-Суги внимательно всмотрелась в герб на воротах, пока влезала на их небольшой навес: кажется, род Гонза.

[indent]-Род Гонза, - эхом мыслей отозвалась ее речь в голове нэкоматы. - Из моей провинции. Ах, как много их погибло во времена Смуты... Кто же живет здесь и поныне?

[indent]Вопрос, не требовавший ответа.

[indent]-Видите? Я помню это, то, что рассказывал отец. Но не помню, где когда-то был мой дом, - она чуть помолчала, продолжая резво и бесшумно бежать по забору. Казалось вежливым - по-человечески - задать и свой вопрос. - Что же помните вы, раз никогда... Не были человеком? Неужели.

+1

10

[indent]- Не знаешь о других екаях? - Риё щелкнула языком, задержав долгий взгляд на кошке, перепрыгнувшей через улицу. - Со временем разберешься.
[indent]Обнадеживать ее не хотелось. «Звезды не любят тебя, дочь самурая». Хотя… как понять, кто из них проклят больше?
[indent]Нэкомата с интересом посмотрела на то, как близость к воротам Гонза не доставила ее юной спутнице никаких неудобств. Что же это? Это что же? Гонза обеднели настолько, что продали тот серебряный амулет, который оберегал вход в их дом? Темные глаза Риё блеснули: так можно и наведаться к ним, посмотреть, что внутри, что ей «нужнее», чем им.
[indent]Как много их погибло во времена смуты? Много. Шинки знала, что из Гонза в городе остался старик и мальчик. Старик бьет мальчика палкой, когда тот засыпает за своими занятиями. Мальчик злится и плачет, иногда убегает из дома, чем злит старика еще больше. Все это образует круг, в котором звучат тяжелые удары, крики, плач – и все бессмысленно.
[indent]Эти двое – для них надежды нет. Если больше никого нет, то род Гонза мертв. Еми ждет их. Без своих сокровищ (если такие еще остались), они отправятся туда быстрее.
[indent]Или, кто знает? Ступят на колесо, родятся вновь.
[indent]- Что я помню? – переспросила Шинки, выскальзывая из своих размышлений. – Охоту, голод, сытость, холод, жажду, звуки, запахи. Только память зверя, она другая. Она приходит сама, а не когда ты захочешь.
[indent]Нэкомата задумалась, глядя в небо. Мимо прошел человек – и она молчала, а следом они вышли на улицу, на которой даже ночью встречались люди. Риё не продолжила до тех пор, пока не убедилась, что никто не услышит их разговора.
[indent]- Может потому ты и помнишь плохо. Не знаю, как можно одновременно помнить как человек и как зверь.
[indent]Шинки замедлила шаг перед очередным поворотом. Под пустой телегой она спрятала меч: у Яно было денег побольше – и охрана получше. Такие могут и прицепиться к женщине с оружием самурая.
[indent]- За теми домами будут ворота, – обратилась старшая ёкай к младшей. – Тебе туда. А я тут посижу. Посмотрим, что у тебя выйдет. Посмотрим, да?
[indent]«Может, звезды все-таки любят тебя».
[indent]Нэкомата вышла на улицу перед поместьем Яно. Яно - у них было больше шансов, чем у Гонза, даже если по их души шел екай. Стараясь не попадаться на глаза охране, Риё устроилась в тени одного из навесов.
[indent]В конце концов, раз уж ей обещали, что отплатят, то причитающееся надо забрать.

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

+1

11

О-Суги не слушала, что говорила нэкомата Риё о себе и своей памяти. Не из отсутствия учтивости, которой, благо, у ее человеческой личины было не отнять и смерти... Но с приближением поместья рода Яно Суги эту самую личину словно потеряла - теперь она была лишь одержимой кошкой. Такой неведомы приличия.
На уме сейчас было только его вскрытое горло.
Распрощавшись с проводницей скупым на понимание кивком, О-Суги спрыгнула с крыши и побежала в сторону забора. Ей не нужны ворота - что за глупость? Она войдет в это поместье не как просительница, а как убийца - через сад.
Один из охранников нежданно вышел из-за того самого угла, к которому Суги бежала на своих четырех. Кошка замерла, прижимаясь к земле, но от нетерпенья неумело взвила оба хвоста в воздух. На счастье бакэнэко, свет от фонаря, что мужчина нес в руках, до нее не долетал, и будто бы призывные взмахи длинных хвостов остались сокрыты тьмой полуразрушенного города... Едва охранник начал подходить к воротам, как она снова побежала - стремглав, как летают только стрелы, изображенные на гербе рода Яно.
Быстрой тенью промелькнув в углу забора, О-Суги прыгнула на оный, а потом, на все четыре, вниз - на землю голого зимою сада. Тяжело дыша от ярости, накатывавшей волнами тепла, она осмотрелась кругом. Затуманенный взгляд порывисто и бегло прорицал сквозь темноту. Вслед за ним, едва ли поспевая, остатки разума, остатки - неожиданно - той самой памяти, подсказывали бакэнэко, что она отлично знает это место... Эти спящие сакуры и эту гальку, эти валуны - Вода, Земля, Движение и Пустота. Пустота.
О-Суги не заметила, как из кошки обратилась женщиной, неловко севшей на земле у края этого сухого сада. Как будто думая, что это пруд, и оттого желая посмотреться в воду, она опустила взгляд вниз, и тут же, будто разозлившись собственному уродству, наступила на него рукой. Едва заметно для кошачьего уха хрустнула галька. Бакэнэко опасалась быть увиденной, услышанной - сквозь седзи в дальнем углу сада наружу вырывался свет - и потому, отрезанная от дома садом из камней, пытылась судорожно понять, как же ей настигнуть мужа побыстрее. Может, просто перепрыгнуть? Но насколько тихо она двигается в этом облике? Атака должна быть внезапной. Чтоб он испугался перед смертью, чтоб страх перекосил его лицо, когда, в момент, предшествующий смерти, он поймет, кто оную ему принес.
Тишо зашипев с досады, О-Суги прыгнула на один из валунов, на следующий, наконец, на энгава, и все это - бесшумно. Успех заставил кошку скалиться от предвкушения и радости: ее предназначение вот-вот исполнится. Встав на две ноги, подобно человеку, Суги подошла к углу и воровато выглянула из-за него, облокотившись о колонну - но свет уже исчез. Неужто он ей привиделся?
Бакэнэко чуть пригнулась, тихо минуя следующие седзи, и, повинуясь ныне лишь инстинкту, посеменила в сторону той комнаты. Замерла - услышала дыхание и тихий шорох кимоно, постели. Это точно не мужчина.
С тихим деревянным стуком, прорезая стылый воздух, раскрылись седзи. Одна из дверей едва не задела ногу притаившейся О-Суги, уже выпустившей когти и клыки, с которых на энгава капнула слюна. Она вздохнула, села ближе к выходу из комнаты... А бакэнэко тихо зашипела, почувствовав вдруг жжение на коже, и с задавленным в грудине воем схватилась за лицо.
Женщина из-за двери выглянула наружу и, парализованная ужасом, не двигалась буквально несколько мгновений, которые, однако, для О-Суги протянулись бесконечно долго. В отчаянии бакэнэко протянула к женщине из дома Яно когтистые руки, чтоб ими растерзать... Но от этого неведомое жжение лишь усилилось, и лицо ее пошло серыми пятнами.
Жительница дома, уж не вытерпев такого, подскочила, и, споткнувшись на своей постели, буквально улетела вглубь темной комнаты. О-Суги видела ее прекрасно: круглое лицо с выщипанными бровями, сиреневое кимоно - она его схватила из-под ног у женщины, попытавшись притянуть ее к себе, но шелк прошел сквозь когти как лапша.
-Господин! На помощь!
Крик жертвы разозлил О-Суги, а ярость только больше ослепляла. Ныне бакэнэко беспорядочно размахивала перед женщиной руками, но те со свистом рассекали воздух, теперь не задевая даже ткань. Она пыталась подойти к О-Яно ближе, но словно разбивалась о воображаемую стену: мешала боль, от которой плавились глаза и словно изнутри наружу лез желудок. Суги зарычала, раззевая свой зубастый рот почти в лицо той женщине, что, судя по всему, защищалась магией.
Обитательница дома быстро пятилась назад, вглубь дома, и, тяжело дыша, следила только за движениями чудища - поэтому и спотыкалась на своем пути о кимоно, и чуть не проломила телом седзи, видя, что зверь не отстает, а словно загоняет ее в угол. Суги в самом деле уже приметила домашний алтарь за спиной у Яно, и, когтями рассекая седзи вмиг, прошла внутрь первой: встала между ним и жертвой.
Топот внутри дома не скрылся от кошачьего уха. Поспешив атаковать еще раз, бакэнэко было бросилась на женщину, но та, обезумев от страха, побежала наперерез когтям и к алтарю.
-Помогите!
Суги, зарычав с досады, выскочила наружу, на энгава, проломив собою двери в сад. Она не успела, она не смогла: слишком было больно.
Спиной обернутая к дому, она поспешила уйти тем путем, которым и пришла - по валунам, чтобы было короче и выше, и через забор. Оттого - от неведения и от спешки - и не заметила, как кто-то встал в дыре, оставшейся теперь от седзи, и натянул на тетиве стрелу.
Суги взвыла, чувствуя, что ей пробило руку, но не позволила себе остановиться. Если сейчас ее поймают, если во второй раз стрела угодит в цель, то она уже не сможет вернуться. Она упустит шанс.
Бакэнэко, прыгнув в ветки сакуры, и далее на улицу, опустилась в пыль на ноги. Густая темная кровь заливала кимоно, оттуда, где плечо О-Суги насквозь пронзала стрела. Пошатывась на ходу от боли, она поспешила скрыться в темноте, пока ее не настигла охрана: ведь даже в человеческом обличье бакэнэко бегала быстрее... Быстрее людей.

+1

12

[indent]Риё никогда не была человеком и часто сравнивала себя с людским родом.
[indent]Нэкомата чувствовала разницу между собой и ими, она осознала многие разницы между собой и ими. Люди сами не могут понять, что значит «лучше». Они спорят об этом, считают себя мудрецами, когда находят ответ, который им нравится, но Шинки понимала: те, кто умнее даже не пытаются искать ответ на этот вопрос.
[indent]Екай почувствовала, его, когда перестала искать в манере, навязанной ей человеком. «Лучше» было в ее сильных лапах, острых зубах и когтях, пламенном сердце у нее в груди, густом мехе, который делает ее неотличимым от ночной тени – и это не все. Были еще глаза, которые видят во тьме, нос, ловящий самые тонкие нотки запахов, и уши, способные разобрать каждую нотку в музыке жизни. Нэкомата знала мир, так, как его никогда не будет знать человек.
[indent]Поэтому сейчас, в тени навеса, незаметная и обманчиво бездеятельная, Риё могла просто слушать отголоски того, как разворачивается жизнь в поместье, даже если это означало слушать тишину. Она, на самом деле, говорила куда больше, чем любой шум: по ней Шинки могла сказать, что Суги справляется со своей задачей.
[indent]Риё все же желала бакэнэко успеха. Право на месть стоило уважать, особенно если больше ничего у этой юной екай нет – по крайней мере сейчас. Нэкомата часто жалела этих своих кошачьих сородичей. Что-то буддисты верно думали о том, как желания и нужды привязывают к миру живых. Рихо, однако, считала, что эти связи есть благо. Без них мир становится пустым. Она знала людей, которые пришли к ничто. Не всем хватало сил выдержать его.
[indent]Что есть удовольствие без нужды? Невозможно почувствовать насыщение без голода. Голод возвращается раз за разом, а потом раз за разом может приходить удовольствие от насыщения.
[indent]А вот Суги – что таким, как она, нужно кроме мести? Ничего.
[indent]Шинки лениво приоткрыла один глаз.
[indent]Кричали.
[indent]Один из охранников скрылся за воротами, второй – перехватил оружие. Нэкомата, держась теней, неслышно обошла его стороной. Плохо будет ей, плохо. В густой темноте переулка Шинки дала жару разгореться в груди. Ее глаза налились кроваво-красным, во рту прорезались кошачьи клыки. С глухим ревом она выдохнула пламя на дом по соседству с поместьем Яно. Тот вспыхнул и закричала уже Риё: тоненько, по-девичьи.
[indent]- Помогите!
[indent]Екай побежала от разгорающегося пожара прочь, слушая, как суетятся люди, выхватив из их голосов нечеловеческий крик боли. [indent]Следом ветер донес до нее запах крови.
[indent]Чего теперь скрываться?
[indent]Шинки на бегу оттолкнулась от земли, легко запрыгивая на крышу дома перед ней. С высоты было лучше все видно – и охранников, и Суги, которая стремительно удалялась от них в своем полузверином состоянии. Но Рихо знала – чем бежать, всегда лучше сбить со следа. В очередной раз она прыгнула уже на своих кошачьих лапах, перемахнув сразу через несколько домов. Она приземлилась человеком бесшумно, легко и соскользнула с крыши в переулок.
[indent]- Суги, сюда! – позвала нэкомата громким шепотом, в надежде на то, что слух другой кошки уловит ее слова.

Подпись автора

Don't know what I'm becoming
But I know I'll make it mine

0


Вы здесь » Сказки туманной луны после дождя » О прошлом » Песня о безжалостности | 02.01.1525


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно